Мне приснился горб…

И между прочим, меня это даже не удивляло. Ну а что, вырос же у меня однажды живот. И пятая точка раздалась вширь. Ну и все остальное тоже. И никто же не сказал. Воспитанные.

До тридцати я вообще спокойна была. Лопала тортики вприкуску с беляшами, радостно болтая ногами и приговаривая:

- У меня конституция такая, худющая, я - астеник, мне можно!

И вот самое странное, при этом я была полупрозрачная нимфа сорокового размера. Прям тростиночка, да. Я такая была-была. Была-была. Была-была. А потом однажды надела свои любимые джинсы и почувствовала, что они слегка врезаются в живот. «Подсели», - подумала беспечная я.

Потом я шла как-то по городу и решила купить себе штанишки. Сказано - сделано. Зашла в ближайший магазин, немедленно нашла там прикольные штанцы: нечто среднее между бриджами и шароварами, более всего навевающее мысли о пиратах Карибского моря.  В общем, как раз то, что надо. Штаны были в одном экземпляре, моего размера.

Они на мне не сошлись.

«А, похудею!» - подумала я и купила их.

Они до сих пор лежат на антресоли, вот уже несколько лет, печальные, заброшенные и ни разу не надетые.

Я продолжала носить маечки в обтяжку. Сменила джинсы. Потом еще раз.

Глядя в зеркало,  упорно видела все ту же полупрозрачную нимфу сорокового размера. А на самом деле штаны стали уже пятидесятого. «На кого шьют такие маломерки?!» - возмущалась я в магазинах. Продавцы, хамло, хмыкали.

А потом в гостях я встала на весы и вместо всю жизнь привычных пятидесяти увидела гордые девяносто.

«Наверное, весы сломаны», - подумала я, но из деликатности ничего не сказала хозяевам.

А на следующее утро у меня открылись глаза. Как-то вдруг я увидела у трепетной лани в зеркале нехилое такое брюшко, немаленькую попу и талию, изящно задрапированную жировыми складками. И ужаснулась.

- Почему вы мне ничего не сказали?! – напустилась я на подруг.

- Да?! – изумлялись одни. - А я и не заметила!

- Ну, а как скажешь? Ты бы обиделась! К тому же сама же видишь, глаза-то есть, - пожимали плечами другие.

- Не вижу! – вопила я, грозно выглядывая из-за вдруг обнаруженных щек.

Именно тогда я поняла, откуда берутся толстушки, одетые так, будто они полупрозрачные нимфы. Они просто еще не увидели себя и не догадываются об ужасном перевоплощении.

С тех пор началось ополчение. Сначала в опалу попали беляши и тортики. За ними – кока-кола и всяческие шоколадные батончики. Потом я стала изо всех сил любить тренажерный зал, где честно пыхтела по часу три раза в неделю. Тащила туда себя из жирного тельца, как барон Мюнхгаузен из болота, буквально за косичку. Очень гордилась собой каждый раз, как выходила из тренажерки – толстенькая, увешанная складками, гордая тем, что хотя бы нашла в себе силу воли прийти сюда, на этот олимп, полный древнегреческих богов и богинь.

Однажды я обнаружила, что уже скинула двадцать килограммов. Но… восторга в душе так и не обнаружила. А все потому что теперь на меня из зеркала смотрела толстушка, изящно задрапированная жировыми складками. И я понимала мозгом, что она останется там, хоть что я буду делать с собой, потому что это не объективная реальность, а то, что у меня в голове. И у тех подруг, которые не заметили, – у них тоже не объективная реальность, им вообще все равно, как я выгляжу, потому что любят всякой.

И если у меня вырастет горб, мне тоже об этом никто не скажет. Не заметят.